Дениска играл на полу с пуговицами. У него был отряд красных под предводительством пузатой медной пуговицы со звездой и отряд черно-зелено-серых врагов разного размера во главе с огромной перламутровой пуговицей с материного халата. Чёрные заняли удобные позиции на вершине горы – тряпки, комком брошенной на пол, но красные не дураки – они разделились, и пока часть отвлекала основные силы перебежками и разрозненными тревожащими выстрелами, остальные под командованием звёздного командира зашла в тыл и обратила врагов в беспорядочное бегство неожиданным нападением из-за скал. «Птыщь- птыщь! Та-та-та-та-та!»

— Дениска, поди сюда!

Его старшая сестра, Сашка, сидела со своими подружками Анной и Софией за столом тут же, в большой комнате, и распивала вино, которое последняя стащила у своего отчима. Мамка Дениски, как обычно, была на смене, и дети были предоставлены сами себе до следующего утра.

— Дениска, поди сюда, кому говорю!

Белокурый и смазливый Дениска всегда вызывал интерес у девочек и женщин. Это только в былинных присказках мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. В реальности же, женский род очень падок на смазливые личики и голубые глазки. Поэтому Денискин ангелоподобный лик и холодные как льдинки глаза постоянно обеспечивали его конфетами от кудахчущих тётушек и хорошими оценками от очарованных педагогов.

— Да ты слышишь меня, кому говорю! – Сестра кинула в него скомканной бумажкой. У неё уже немного заплетался язык от выпитого. Подружки загоготали. - Ты что, оглох, трудно что ли подойти?

— Ну чо тебе? – Дениска с сожалением оставил разгром черно-зеленых, которые отстреливаясь уходили по ущелью под кровать. От сестры не приходилось ждать хорошего. Сашка уже злилась и по своему опыту Дениска знал, что потом начнётся рукоприкладство. Все же разница в возрасте сказывалась на их взаимоотношениях.

— Хочешь вина, Дениска? – Саша налила два пальца красной густой жидкости в стакан и пододвинула к пацану.

— Не, не хочу! Я кушать хочу!

— Кушать тебе! Иди сделай! У нас только вино!

— Еще конфеты! – встряла Анна. Девчонки сидели за круглым столом и по мере уменьшения вина в бутылке их разговоры были все громче и нецензурнее.

— Вот, получишь конфеты если выпьешь всё! – предложила Сашка. На краю стола рядом со стаканом появилась шоколадная конфета из коробки.

Белокурый Дениска посмотрел на конфету, на стакан, на хитрые мордочки девушек и кивнул соглашаясь. Вино было сладким, но почему-то щипало, когда он его глотал. Конфета, зато была после этого особенно вкусной.

— Всё?

— Иди пока!

Дениска вернулся к горе и своим солдатам, но чуть погодя почувствовал, что не может четко двигаться, рука и нога оказывались не там, где он ожидал их увидеть, поворачиваясь, взгляд будто продолжал двигаться, даже когда он сам уже останавливался. Пуговицы выпадали из рук, голова кружилась.

— Дениска, да ты пьяный! Иди к нам!

Девочки с любопытством разглядывали "поплывшего" пацана. С трудом и покачиваясь Дениска подошел к столу.

Не робей, краса младая,

Хоть со мной наедине;

Стыд ненужный отгоняя,

Подойди — дай руку мне.

— Дениска, а покажи нам!

— Что?!

— Что-что, пиписку покажи!

Сашка частенько подлавливала его, засовывала руку в трусы и хватала за членик. При этом она делалась какой-то ошалелой и взъерошенной. Дениска знал, что это что-то важное для девочек, но ему самому такое не нравилось. И вот так, перед чужими девчонками... Ну нет! Он насупился и отвернулся.

— Да ты чего боишься то?! Ты мужик или кто? Мужики всегда свои пиписки бабам показывают, если они просят! – уговаривала, тормоша его за плечо Сашка.

— И если не просят! – под общий гогот добавила Софа.

Сашка подскочила и сорвала трикошки вместе с трусами с худой попки пацана, схватив его за руки, чтобы Дениска не натянул всё обратно. Парень выворачивался, боролся с ней, но она была больше и сильнее, и крепко его держала. Остальные девочки с любопытством обступили их, наклоняясь к обнаженному паху парня.

— Да вы пощупайте! Он у него встанет, если трогать! – подбадривала Сашка отдуваясь от усилий в борьбе с братом.

Аня протянула свою руку с красивыми накрашенными ногтями и бережно нажала пальцами на свисающий кожаный отросток.

— Ой, и правда. Смотрите, встаёт! – Как завороженная Аня продолжала жать на головку, которая под её пальцами напряглась и стала на глазах расти в размерах.

— Дай мне, дай мне! – отбросила руку Ани, и сама схватилась за член София. Её движения были более опытными, она сразу начала кулачком надрачивать тверденький член Дениски. - Он уже умеет кончать? - Со знанием дела деловито спросила она у Саши.

— Я не знаю. Долго ни разу ему не дрочила. – ответила Сашка.

— А сам? Ты дрочишь? – заглянула Софа Дениске в глаза.

Дениска пожал плечами: "Что это?". Он уже не вырывался. Момент стыда был преодолён и теперь ему было тепло и приятно в женских руках.

— Фу, из него вытекает что-то! – Софья бросила Денискин член, с любопытством рассматривая прозрачные тягучие капли на своей ладони.

Воспользовавшись этим, за членик опять схватилась Анна. Ей нравилось трогать настоящий "хуй", который так живо изменялся под её рукой.

— Это смазка! – Авторитетно успокоила Сашка. У нас же выделяется, вот и у них тоже.

— Кстати, я уже вся мокрая от этих экспериментов. Давайте, девки, подрочим! – предложила Софья. Она начала снимать легинсы и узкие кружевные трусики даже не услышав ответ подруг.

— Клади его на пол, посредине! – предложила Анна. Ей совсем не хотелось отпускать такой приятный на ощупь член.

Дениску навзничь положили без штанов на пол. Три взрослых девочки, раздевшись ниже пояса сели вокруг него. Анна положила одну ногу и отставила согнутую у колене вторую, так что Дениска мог видеть всю её девчачью сущность. Девушка засунула себе палец, так что он почти скрылся в щели и начала ритмично двигать им, одновременно продолжая тискать второй рукой твёрдый членик парня.

Софья села на колени с другой стороны. Её рука колыхалась под коротенькой юбочкой, а взгляд был устремлен к члену парня. Но самому Дениске у Софьи толком ничего видно не было.

Сашка же видимо стеснялась Дениса, поэтому села у его головы по-турецки, и откидывая голову в её сторону, он видел только сложенные ноги и сосредоточенное лицо сестры.

Девушки замолчали, глубоко дыша. Их руки шевелились между ног, глаза были закрыты, рты подёргивались от усердия. В наступившей звеняшей тишине комнаты были слишны только какие-то шевеления и интимные чавкающие звуки сразу из трех вагин вокруг парня. Анна не могла оторваться от Денискиного члена и дергала им туда-сюда в такт своим движениям в щелочке. Глаза её горели, она покраснела, ноздри её расширились, и парень смотрел на неё с любопытством. Ему нравилась эта Сашкина подруга больше всех, она всегда была с нему самой доброй, не обзывалась и не отвешивала походя подзатыльников. Теперь она очень приятно мяла его письку рукой и показывала ему свою. Всё честно. Девочка выглядела необычно взволнованной. По её сосредоточенному лицу Дениска понимал, что с ней что-то происходит, но не мог взять в толк, что именно.

Что буря жизни, если розы

Твои цветут мне и горят!

Что человеческие слезы,

Когда румянится закат!

— А давайте его трахнем! – охрипшим от волнения голосом предложила вдруг София, вытащив и понюхав свою руку.

— Ты что, дура, целку поломаешь! – Ужаснулась Анна, тоже остановившая движения руками.

— Мне туда спокойно два пальца входят, не поломаю! – Софья была пьяна, возбуждена и бесстрашна.

— Не, вы чо, не надо! – Меня мамка убьёт, если узнает! – Сашка пришла в ужас от плана подруги.

— Он же мужик, никому не расскажет! Хочешь стать мужиком? – обратились Софья уже к Дениске.

Дениска был захмелевший и не очень понимал все эти разговоры девочек.

Софья, решившись, вскочила и в миг присела на Дениску сверху надвигая свою промежность к его стоящему члену. Она задрала юбочку, чтобы лучше нацелиться.

Девчонки склонились над Дениской, наклоняясь и разглядывая как София засовывает его член в себя. София пыхтела от старательности, закинула голову, на ощупь определяя свой вход. Член был твердый и все норовил выскочить, прижаться к животу мальчишки. Наконец ей это удалось. Она убрала руку и опустилась на Дениску, а её лицо просияло.

— Всё! – торжественно заверила она окруживших её подруг, - хуй внутри!.

— Ну и как тебе? - На перебой затараторили те.

— О, девочки! Так необычно. Не сравниться ни с одним пальцем! – София упивалась моментом славы и врала о своих сказочных ощущениях очень вдохновенно, покачиваясь на щуплом теле паренька.

Дениска тоже понимал, что происходит что-то экстраординарное. Он по-настоящему трахался! Его член был погружен в настоящую девичью письку! Там было мокро и очень тепло. Та плавно двигалась на нём, скользила складками по его налившейся головке, и Дениску наполняли новые сказочные ощущения.

Девочки с завистью наблюдали за смелой подругой. Софья подняла подол, и они могли видеть, как член мальчика показывается и исчезает в пушистой щелке девушки. На их глазах проходило настоящее половое сношение! Так близко и так бесстыдно.

— Ты долго еще? – Спросила Анна с завистью, её рука врнулась в собственную щелочку, пока она наблюдала как трахается подруга.

— Тоже хочешь?

— А может и хочу!

— Ну давай! – Софья с готовностью соскользнула с мальчика на пол. Можно было долго изображать пламенную страсть, но небольшой членик мальчика не мог доставить ей столько же удовольствия, сколько собственные пальцы.

Член Дениски лоснился от её соков.

— Фу! – сказала Анна, потрогав его пальцами. Обспускала всего!

— Сама ты обспускала! Это женская смазка! – Обиделась Софья. - Сама, поди, тоже текёшь как сучка?!

— Не текёшь, а течёшь, - поправила Анна.

Дениску вытерли насухо принесенным из ванны полотенцем, и теперь уже вторая девочка, его любимица, оседлала его щуплое тельце и стала осторожно насаживаться на член нацеливая в свою аккуратную дырочку. Скользкая головка легко нырнула во влажные губки и погрузившись чуть глубже в тесную глубину упёрлась в плотную и пружинящую мембрану.

— Девки, а у меня не проходит! Уперся в целку! — С ужасом сообщила Аня. Она дрожала он напряжения в напрягшихся коленях.

Девчонки обступили "зависшую" на полпути подругу.

Анна не знала, что и предпринять. С одной стороны, ей очень хотелось попробовать настоящий секс. С другой, она очень боялась боли, с которой это было связано по рассказам других.

— Ты надави чуть-чуть, может она растянется. – Предложила Саша.

— Ага, надави! Сразу больно! – Пожаловалась Анна. Она бесмомощно озиралась в поисках помощи, сама не рада уже от своей затеи.

Девочки хлопотали, не зная, что и предложить. Анна чуть опускалась, но сразу отступала, опасаясь сделать себе неприятно в таком интимном месте.

— Да ладно тебе из себя целку строить, - вдруг гаркнула Софья и, подскочив, с силой надавила на плечи Анны. Девочка с криком села на Дениску, полностью вобрав в себя его крепкий член. Мгновенная боль, поразившая её девственное влагалище тут же утихла.

— Ты, блять, дура! Что ты сделала! – Заорала Анна чуть ли не плача, замахиваясь на подругу. – Целку мне сломала, корова! Смотрите, блять, кровь льется!

И правда, на члене Дениски были видны темно-красные разводы крови.

София довольно хрюкала от проделки, отбежав от Анны на безопасное расстояние. Та была расстроена и в замешательстве. И не знала, то ли уже слезть, или же напротив, провести свой первый в жизни половой акт, поскакав для приличия подольше. Дениске все это было хоть и любопытно, но уже надоело. Его мутило, хотелось есть и спать. Он стойко терпел интерес девочек, так как не хотел схлопотать оплеуху от сестры.

Покачавшись для виду, морщась от щиплющей боли внутри влагалища, Анна показно устало слезла с Дениски, заявив, что нечего особенного не почувствовала.

— Ну так это первый раз, потому что! – Заверила София. - Чувствительность потом возникает!

— Ага. И когда это у тебя она успела развиться? – Язвительно спросила Анна. Она была всё еще зла на подругу, и та благоразумно держалась от неё в стороне.

— Я давно себя пальцем трахаю, ну вот и развила, – бесхитростно ответила Софа. - Будешь с ним трахаться? - Спросила она Сашку.

— Ты что, совсем пьяная, он же мой брат! – Александру аж перекосило от предложения подруги.

— Ой да ладно, можно подумать. – Софья все не унималась. – А что он еще может? Может полизать нам?

— Ты больная что ли совсем, полизать ей?! – Сашка уже начала злиться на не в меру разошедшуюся подругу.

— Не, ну мы его уже трахнули! Чего такого если он нам еще и полижет?! – Софья склонилась над осоловелым Дениской. – Дружок, хочешь еще конфету?

Дениска зажмурился от света и кивнул.

— А леденцы любишь?

— А то!

— Тебе надо сделать девушке приятно, полизать её как леденец, и за это она даст тебе конфету! Согласен?

Дениска снова кивнул.

Софья села на диван и развела ноги.

— Иди ко мне, дружок!

Полон сладким ожиданьем,

Я лишь взор питаю свой;

Ты сама, горя желаньем,

Призовешь меня рукой;

— Я не буду на это смотреть! - Заявила Сашка и бросилась в кухню. Хоть и пьяной, и возбужденной, но ей уже было стыдно за себя и подруг, и обидно за брата.

Дениска поднялся с пола как был, без штанов, с торчащим членом и подошел к дивану, встав между бесстыжно раставленных голых ног девушки. Она показывала себе на писю:

— Мы с тобой трахались? Трахались! Каждый мужчина после этого должен всё вылизать у своей женщины между ног, чтобы там было чисто. Понял? Это как посуду помыть после еды! Давай-давай, дружок! Мой мужчина! Лижи меня как леденец! - Она надавила на его плечи опуская перед собой на колени.

Парень приблизил своё лицо к ароматно пахнущей промежности девушки. Она и правда вся лоснилась набухшими красными складками. Он вытащил язык и провел им повдоль этих алых волн плоти.

— О, боже! – сказала София. – Нас бессовестно наебали! – Громко заорала она, чтобы Сашка на кухне тоже услышала. - Вовсе не член является самой приятной частью мужика! А его язык!!!

Сашка выглянула из-за косяка:

— Чо, прям клёво?!

— Вообще, отпад!

Поощренный Дениска продолжал лизать, ощущая как под его языком девочка подрагивает и сучит ногами.

— Сюда, дружок! – София схватила его голову за уши и направляла на нужные участки. Она всё сильнее распалялась. Тело её подрагивало, ноги то напрягались, то расслаблялись, живот лихорадочно дрожал, а рот был раскрыт в немом крике.

Софья почти терла лицом Дениски свою мокрую письку, прижимая к нему склизкие складки письки, потом вдруг напряглась и задрожала мелко всем телом:

— А! А-а-а-а-! Бля-а-а-а-ть! – заорала она, отталкивая Денискину голову и зажимая свою голую промежность руками. - А-а-а-а! Сука-а-а-а! О! О-о-о-о! Какой конч!!! - Софа орала в голос, дергаясь как выкинутая на берег рыба.

Дениска не понимал, что произошло, но то, с какой завистью девчонки смотрели на подругу говорило ему, что он сделал что-то особенное и удивительное для этой девушки.

— Блять, Софа, ты достала! Я теперь тоже хочу! – заявила Анна.

— Ну хватит, а?! – Опять попросила Саша, выглядывая из кухни.

— Теперь то что уже? - Рассудительно спросила София. Она безвольной тушей отсыхала на диване, даже не удосужившись свести ноги. – У тебя там кровь, повернулась она Анне, иди хоть подмойся!

— Вот еще! Это же девственная кровь, сам целку мне сломал, теперь пускай и слизывает! – Анна села рядом с подругой и развела ноги, согнув их в коленях поставив ступни высоко, на диван.

Дениска уже видел её щёлочку с курчавыми темными волосками по краям. Теперь он снова разглядывал её в непосредственной близи. Писька Анны была красивее, чем у Софьи потому, что из неё ничего не торчало. Аккуратный пирожок.

Парень передвинулся на коленях и склонил голову к промежности девушки. Она пахла иначе. И этот запах Дениске нравился больше, был тоньше и слаще. Парень вытащил язык и лизнул сомкнутые в тонкую щель женские складки. Потом еще раз. С каждый разом губки все больше расходились и язык проникал всё глубже, доставая до розового трепетного бутона внутри. Анна вздохнула порывысто от его ласки и сползла пониже, пододвигая тело к краю дивана. Она замерла, и на её лице гуляла загадочная полуулыбка.

— Пусть клитор лижет! – Подсказывала София, с любопытством наблюдая сей акт. - Направь его! Малыш, выше лижи, бугорок там есть!

Анна развела пальцами свои губки выставляя Дениске свой маленький столбик клитора на вершине. Парень стал двигать по нему языком качая головой как игрушечная собачка на приборной доске авто.

— Да ты головой то не качай! Языком двигай! – Опять вмешалась Софья. Она даже открыла рот и поболтала там языком, показывая. – Вот так, вот так!

Денис скосил на неё глаза. Посмотрел и попробовал повторить. Так и вправду оказалось удобнее, чем качать всей головой.

Было так дурманно. Было так желанно.

Била плоть, как гейзер, пенясь, как майтранк.

В муках сладострастья млела Абианна,

И в её желаньях был утоплен Ванг.

Опять наступила тишина. Анна тяжело дышала и покачивала тазом навстречу языку Дениски. Парень старался. Он уже понял, что то, что он делает доставляет девочкам удовольствие, и его член от этого стоял небольшим колышком от возбуждения. А еще ему нравился запах между их ног, он как-то особенно волновал и манил. Софа завороженно наблюдала кунилингус в метре от себя. Сашка высунула один глаз из коридора и тоже смотрела на свою подругу и брата в разнузданной пошлой позе.

Тут лежащая под Дениской девочка вдруг резко дернулась несколько раз и шумно выдохнула отпустив держащие разведённой щелку руки, отодвигаясь в сторону.

— Чё, всё что ли? - Разочаровано спросила София. – А чего так тихо?!

— Ну не всем же орать как резаным! – У меня дома постоянно куча народу, не поорёшь, вот и привыкла тихо. – Будто оправдывалась Аня, подёргиваясь вся и обнимая себя за плечи руками.

— Вы всё? - Подала голос Сашка, высовываясь из кухни. – Изнасиловали моего братца?

— Да где же изнасиловали?! Ему и самому понравилось! Он теперь у нас настоящий мужик! Всё умеет! Вон, смотри, как член стоит! Кстати!

— Софа, что ты опять придумала?!

— Мужика то мы так и не ублажили, три бабы-дуры! – Картинно засокрушалась Софья. – Совести у нас нет! Малыш, иди обратно, садись сюда, на диван, - похлопала она рядом с собой.

Денис так и не успел добраться до конфет на столе.

— Софа, что ты собралась?! – Саша была не на шутку взволнована.

— Все будет хорошо! – Заверила та.

Когда парень со вздохом разочарования снова сел на диван, неугомонная София сползла перед ним на колени, взяла в руки и протерла полотенцем его всё еще крепко стоящий член, потом проворно наклонилась и взяла его в свой теплый и мокрый рот. Девчонки хором ахнули:

— Софа, ты - соска! - Зачаровано прокомментировала Александра.

Дениска откинулся на диван. Это было почти также приятно как внутри у девочки, но губы еще и дополнительно сжимали членик у основания и язык приятно щекотал головку внутри рта. Голова девушки ритмично поднималась и опускалась, доставляя парню необычные, но очень приятные ощущения. Да, определено, это было лучше, чем внутри девчачьей письки!

Софья шумно дыша носом старательно сосала крепкий пацанячий член с рельефной блестящей гловкой. Иногда она доставала его как актриссы в порнороликах, рассматривала, проводила языком по гладкому напряженному стволу или лизала безволосую мошонку, захватывая то одно яичко то другое своими теплыми губами. Её голая задница была далеко отклячена, и Дениска хорошо видел, как она движется в такт покачиваниям Софьиной головы.

Под губами девушки в его яичках стал собираться нестерпимый сладостный комок, который вдруг толчками наслаждения стал выстреливать жидкостью из члена прямо в девичьи рот.

Горечь! Горечь! Вечный привкус

На губах твоих, о страсть!

Горечь! Горечь! Вечный искус —

Окончательнее пасть.

— Фу, она горькая, оказывается! – Восторженно пожаловалась София, поднимая голову и вытирая сперму со своих губ. Она только что отсосала мальчику, и он кончил ей в рот! Её распирала гордость и новое возбуждение.

Подруги смотрели на неё со смесью брезгливости и восторга.

— Прямо горькая? Дай попробовать! – Анна быстро наклонилась и взяла в рот ослабевший член Дениса, старательно облизывая остатки спермы. – М-м-м-м. И правда! Терпкая какая-то! - Дополнила она, смакуя вкус на языке.

— Ну вы и твари, девки! – Заключила Саша. Она все еще стояла у косяка двери, как бы подчёркивая, что не имеет к происходящему никакого отношения.

— Да ты сама предложила в начале! – оправдывалась Софья.

— Ну я только показать, я не думала, что вы его трахать будете! - Саша тоже не хотела оказаться крайней в этой ситуации.

— Теперь, он у нас мужик на все сто! - Потрепала за плечо Дениса Софья! - Да!?

Дениска оглушённый первым в жизни оргазмом осоловело закивал и, вдруг, вспомнил и спросил обращаясь ни к кому конкретно высоким разочарованным голосом: «А где мои конфеты?!»

Протрезвевшие и потрясённые девчонки как по команде повернули к нему свои головы, замерли на секунду, а потом покатились со смеху: «На, иди, бери хоть все! Заслужил, кобель!»

***

Дениска. Смазливый сукин сын. Он пробуждал в преподавателе русского языка и лературы, Дарье Ивановне, умиление и досаду. Первое – от его совершенно кукольной внешности маленького ангелочка, второе – из-за того, что парнем некому было заниматься. Мать его замученная бытом психическая одиночка, только драла глотку на собраниях против очередных взносов на ремонт коридора (всего-то по семь тысяч, а столько крика), задания не проверяла и вообще, кажется, детьми не занималась. Старшая дочка из той же семьи, тоже жгуче красивая девочка, уже заканчивала ту же школу и успеваемостью так же не блистала.

Парень приходил постоянно какой-то растрепанный, заспанный и смотрел исподлобья голодными голубыми как топаз глазами. Он не прочитал за год ни единой книжки из программы и на все вопросы на уроках только неопределенно мычал и хмурился. Теперь ему корячилась двойка за год, которая совсем не нужна была ни ей, как классному руководителю, ни школе. И Дарья Ивановна, собравшись с силой духа решила немного подтянуть парня по своим предметам без всякой задней мысли.

— Денис у тебя по вторникам и четвергам сколько уроков? – Подозвала она его после звонка.

— Шесть... кажется. – Денис стоял уже с провинившемся видом, хотя ничего не получил на уроке.

— Будешь тогда после шестого урока приходить в мой кабинет, и мы будем с тобой исправлять твои двойки, а то школа из-за тебя рейтинг теряет. Ты понял?

Последнее, что Дениска хотел бы делать после уроков, это заниматься этими унылыми предметами. Но он боялся, что за двойки может схлопотать от мамки и согласно кивнул.

— Не забудешь?

— Постараюсь.

Благие намерения, они - такие. Но Дарья Ивановна пока это до конца не понимала.

Но притворитесь! Этот взгляд

Все может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!

Учитель со стажем, она до последнего времени считала себя спокойной и уравновешенной женщиной. Оглядываясь назад, в свои 48, она могла поздравить себя с крепкой семьёй, двумя прекрасными уже такими взрослыми ребятишками, карьерой завуча по русскому языку и литературе в хорошо котирующейся в городе гимназии.

Только две вещи отравляли её жизнь в настоящий момент. Это бестолковые ученики по прописке, которые портили все показатели успеваемости и снижали дисциплину. И неожиданно начавшийся, буквально на днях, климакс.

Этот жар в теле было невозможно спутать ни с чем. «Поздравляю, у тебя приливы! – Подумала Дарья Ивановна впервые ощутив удушливый жар под кожей. Вселенная сигнализировала ей, что её репродуктивная роль на этом свете подошла к концу, а это отнюдь не было поводом для радости.

Если с климаксом завуч планировала бороться с помощью выписанных гинекологом лекарств, то от бестолковых учеников и их бедных родителей рецепта не существовало. От них были сплошные проблемы. Они ни копейки не сдавали в фонд школы, постоянно бодались из-за бесплатных обедов, и вообще, вели себя как нищеброды.

Три. Три вещи. Еще одна вещь, которая теперь не давала ей жить, была усилившееся до запредельного на фоне приливов либидо. Это было очень необычно для заслуженного учителя и добропорядочной жены, никогда такого ранее не испытывавшей.

Дарья Ивановна сначала связала такое усиление влечения с выписанными препаратами от приливов, но даже когда прекратила их принимать, постоянное глухое и навязчиво влечение к сексу никуда не исчезло. Она теперь хотела не только и не столько мужа, как мечтала обо всех мужчинах на свете сразу. В магазине, транспорте, стоило ей увидеть симпатичного парня или мужчину, как она вся намокала как протекающий чайник, сердце билось словно у загнанной птички, а перед глазами летали сладострастные круги возбуждения. Она буквально чувствовала, как клитор наливается и начинает тереться о ткань трусиков, от чего беспокойно ёрзала на месте, стараясь совладать со своими демонами.

Если бы кто-то понял, что с ней происходит в такие моменты, и взял за руку, отвел её в укромный уголок. Тут же, в подворотне, она дала бы ему без раздумий и с отрешенной охотой. Оргазмы у неё наступали всё также быстро, как при муже, так и наедине с собой, но в отличие от прошлых лет, после них ей не было умиротворённо спокойно и легко. Теперь наоборот, после финиша тяжесть и пульсации в половых органах усиливались, и ей тут же хотелось снова, еще, сильнее, глубже, извращённее.

В одолевающих теперь беспрестанно фантазиях она отсасывала молодому физику прямо за кафедрой, в своём кабинете, потом приходил трудовик, на алкоголичное лицо которого ранее она не могла смотреть без праведной гадливости, и ставил её раком, пока она продолжала брать в рот у молодого милого очкарика. Как в плохом порнофильме потом случайно заглядывал ОБЖэшник, грузный испитой пенсионер с красными прожилками на носу, и менялся с трудовиком, по очереди сношая её в каждую дырочку. Мерзкие вонючие пропойные мужики с жирными хуями, которые теперь так необычно сильно волновали Дарью Ивановну своими сексуальными образами.

От таких мыслей ей теперь приходилось часто прерываться посреди урока и запираться в туалете для педсостава. Уединение приносило мимолетное облегчение, но потом наваждение приходило вновь, и Дарья Ивановна опять заливаясь краской отводила глаза от смазливых учеников в классе, чтобы не представлять их онанирующими в сухие длинные волосы сидящих перед ними девочек.

Женщина всю жизнь считала себя порядочной и умеренной в желаниях. Максимум, что лишнего она могла позволить мужу в сексе, это сделать ему минет. А теперь в её пугающих и неотступных мечтах она предавалась самым смелым экспериментам и извращениям и подозревала в них весь свет.

Что вы, восторги сладострастья,

Пред тайной прелестью отрад

Прямой любви, прямого счастья?

Примчаться ль радости назад?

***

Дениска шел домой из школы пиная перед собой камешек. Нужно было так запустить его перед собой по дорожке, чтобы камень не соскочил в траву и оказался под второй ногой для следующего удара. И так как можно дольше. Этим он скрашивал себе дорогу и постоянно сбивал все носы на ботинках.

Возле дома его встретила выходящая из подъезда соседка с третьего этажа - Вероника Михайловна, как её называла Сашка, и тётя Вера, как называл её сам Денис. Она частенько выгуливала двух своих пуделей на коротких поводках, держа в другой руке бутылку пива и дымящийся окурок.

— Ты чего домой не торопишься, идешь еле-еле, двойку что ли получил?!- Глухим пропитым и низким голосом спросила соседка. Она была женщиной крупной и одинокой, если не считать её собак. Они у неё периодически приносили щенков, и тогда у тёти Веры наступали горячие деньки. К ней частили покупатели, а когда весь приплод был продан, гулянка в её хате длилась неделю. Она жила над ними, поэтому всё это Дениска ощущал буквально своей головой.

Иногда у соседки заводился какой-нибудь мужик, как зло комментировала Денискина мать Сашке это событие. В такие дни, вернее ночи, соседка громко стонала, а их мать злилась, пытаясь уснуть, и стучала по батарее, называя тетю Веру "прости-господи". Но также внезапно мужик пропадал через некоторое время, и над головами устанавливалась блаженная тишина. «Потаскуха» - говорила Денискина мать. «Вот, такая же будешь, если не будешь учиться!» - Еще говорила она Сашке.

При Дениске Вероника Михайловна ничего тяжелее бутылки пива не таскала. На работу не ходила и вообще создавала впечатление беззаботного, наслаждающегося жизнью человека. Ей бы хорошо было прогуливаться со своими пуделями где-то на юге Англии, на короткой изумрудной траве собственного поместья, пока слуги накрывают tea break на четыре дня, а не возле обшарпанной четырехэтажки с желтой газовой трубой по фасаду, где её праздно шатающее подвыпившее немолодое тело смотрелось антисоциально и чуждо.

Дениска остановился на вопрос и разглядывая собак пожаловался:

– Да ключ забыл, буду сестру ждать. У неё еще уроки.

— Ну как же ты так!? – Женщина для порядка посокрушалась и влекомая собаками скрылась за углом.

Дениска походил по двору, помаялся на скамейке, попыхтел, посопел, пописал за гаражами. Время тянулось ужасно медленно.

Из-за угла снова появилась соседка. Пива уже в руках не было, но рядом нарисовался знакомый бомж с соседней свалки. Он размахивая руками громко рассказывал тёте Вере какую-то смешную историю из жизни уличных алкоголиков, так что та заливалась крупным басовитым смехом, перемежающимся приступообразным кашлем многолетнего курильщика.

Так они медленно шли в направлении подъезда, пока тётя Вера не увидела сидящего на скамейке Дениса. Она остановилась как вкопанная и, посмотрев на бомжа, цыкнула на него как-то по-особенному, так что тот оборвал своё захватывающее повествование и тот час испарился будто утренний туман после обеда.

— Всё сидишь? – Спросила женщина подойдя ближе к Дениске. Вздохнула, помолчав. – Пошли ко мне, переждешь.

В квартире соседки Дениска еще не бывал. По планировке она была такая же как у них, но под потолок захламлена вещами. Ими было заставлено почти всё, из-за чего пространство комнаты казалось меньше. Там, где у них дома была просторная гостиная комната, у соседки был склад разных старых холодильников и шкафов, которые занимали почти весь пол. Узкая дорожка вела в дальнюю комнату, у Дениски там была спальня мамы и Сашки.

Вероника Михайловна завела мальчика на тесную кухню и чуть не сокрушив своей крупной фигурой несколько пустых бутылок на полу, подсуетилась и подала Дениске дымящийся чай в чашке и вазочку с печеньем и конфетами.

Пока он без разбора запихивал в рот ириски и сушки, шумно запивая обжигающим чаем, тётя Вера, подперев голову кулаками смотрела на него с другого края стола.

От нескромного невежды

Занавесь окно платком;

Ну, - скидай свои одежды,

Не упрямься, мы вдвоем;

— Значит так вот, значит. – Низким голосом выдавила она из себя.

Дневное пиво видимо было не первым, так как голос её плавал как у изрядно пьяной.

— Ага, - подтвердил Дениска.

— Уже совсем большой. - Констатировала она свершившийся факт.

— Угу, - опять согласился Дениска.

— И что, уже и с девчонками дружишь?

— Конечно! – Тут Дениска даже сглотнул и ответил членораздельно. Этот момент уже несколько дней был предметом его гордости, он в красках "на бис" во всё растущих подробностях рассказывал пацанам как "по-настоящему" трахался с "большими грудастыми девчонками", и те завистливо матерились и присвистывали, пуская юные слюни. Адреса и явки старшим он раскрывать конечно не собирался, но обрисовать концепцию считал допустимым.

— Прямо дружишь? - Не поверила тётя Вера.

— Ну, не то, чтобы дружу, - потянул Денис. – Просто секс. Без дружбы. – Смешно хмуря носик разъяснил он характер своих отношений с противоположным полом.

— И прямо дают тебе? – Всё еще с недоверием уточнила женщина.

— Ну да, даже предлагают сами. – Хвастливо заметил мальчишка.

— Вот же пробляди! А кто это, из одноклассниц что ли?

— Да ну. Они же еще маленькие! У них, у многих еще и титек то нет! Им ра-а-а-но!

— А кто тогда? Сестра?! – Ахнула тётя Варя.

— Не, Сашка отказалась, сказала, что с братом нельзя, - доверительно сообщил женщине парень.

— Это она молодец, молодец да, сознательная! Нельзя ей, точно. Умница, девка! - Закивала женщина. - Подружки значит её, потаскушки! Да? – Наконец победно заключила тётя Варя, уверенная в своей окончательной догадке. – И что, часто ты с ними?

Было так безумно. Было так забвенно.

В кровь кусались губы. Рот вмещался в рот.

Трепетали груди и межножье пенно.

Поцелуй головки — и наоборот.

Дениске так хотелось похвастаться своими любовными успехами, что он не ощутил, как тонкий лёд завесы таинственности в его рассказе окончательно исчез, погрузив его по пояс в тёмное озеро правды.

— Один только разочек, но с двумя и потом еще лизал им. А они конча-а-а-ли! – Дениска говорил, смачно причмокивая чаем, и казалось будто звук этот иллюстрирует его воспоминания. Ему нравилось такое внимание женщины и ему страшно хотелось показать ей какой он уже взрослый и опытный.

Тётя Варя на таких словах выпучила глаза и онемела. Она не верила своим ушам, но парень явно не шутил. Сидел такой самодовольный и говорил об этом спокойно и со знанием дела. В её измученной жизнью душе происходили странные и ужасающие пертурбации.

— И как, понравилось тебе с женщинами трахаться? – Хрипло спросила тётя Варя от нахлынувшего вдруг волнения. Она достала из холодильника еще одну бутылку пива, глотнула из горлышка, поняла, что её это сейчас не возьмет и полезла обратно, уже за водкой.

— Ну да, прикольно! – Дениска постарался не выдать своего пацанячьего восторга тем событием, а проявить мужскую сдержанность.

В его светлой головке еще не появилось понимания того, какие тучи над ним сгущаются из-за его откровений, и какую влагу они вскоре выльют на его смазливое личико.

«Страсти крут обрыв — будьте добры,

отойдите. Отойдите, будьте добры».

Владислав Андреевич считал, что за десять лет работы со школьниками разучил все их уловки и готов к любым провокациям. Работать в школе никогда не было его мечтой, но после серии жизненных разочарований место физика в специализированной гимназии казалось не таким и ужасным. Конечно, на встрече университетских выпускников физмата он не стал бы заострять на своей карьере внимания, но в плане профессиональной гордости определенных успехов он всё же достиг. Одна или две светлых головы из параллели с воодушевлением поглощала всё, что он говорит на уроках и факультативах, а собранная из таких умников команда регулярно завоёвывала призовые места на олимпиадах и физмат боях. За это Владислава Андреевича любила директриса и уважал весь педсостав.

Этот самый состав был не прочь и иначе выразить Владиславу свою любовь, кто-то более откровенно, кто-то исподтишка. Но на этом фронте молодой учитель твёрдо держал оборону благодаря собственноручно пущенному слуху о наличии у него девушки.

И всё у него в жизни было хорошо и спокойно пока не подросла и не обратила на него свой наивный и трогательный взор феноменально привлекательная, но настолько же бестолковая в физике девушка Александра. Создатель выдал этой особе всего по высшей женской мере: изгибов, полновесных окружностей и матового розового покрытия. Голубые пронзительные глаза, подчёркнутые волнующими изгибами бровей в разлёт под кокетливой чёлкой, прикусывающие томную губу белые камушки зубов смотрели на физика два раза в неделю, и это были самые трудные для него моменты за всю неделю. Волнующая грудь подрагивая при её смехе упругими дыньками, а круглая и голая девичья коленка, случайно выдвинувшаяся в проход, мозолила глаз как бельмо.

Это не было каким-то педофильским заскоком великовозрастного импотента. Нет. Красота Александры была вовсе не инфантильной и незрелой. Наоборот, всё прекрасное, что может быть в молодой созревшей, готовой к любви особе, присутствовало под нелепой школьной формой девушки. Это всё производило уникальный по силе и страстности образ, который поглотил и раздавил все моральные устои молодого учителя.

Но еще страшнее этого факта, было то, что и молодая девушка выбрала его объектом обожания. Это было куда хуже внутренних переживаний учителя, потому, что если обычно такая молодая созревшая женская сексуальность в девушках била по площадям, выжигая в сердцах и предстательных железах всех встречных мужчин глубокие раны, то теперь вся эта несусветная мощь женской привлекательности преломленная и многократно сфокусированная до остроты и мощи лазера была направлена в одну точку за учительским столом, и выжигала на пострадавшем сквозные ямы каждый урок. Физик крутился под беспощадными лучами, терял влагу, кровь и ликвор, хватал ртом воздух, но не было ему ни пощады, ни укрытия.

Поэтому в тот памятный день, когда их завуч, Дарья Ивановна, заглянула в кабинет физики, влекомая расплывчатой потребностью посмотреть и о чём-угодно поговорить с молодым учителем физики, она не увидела за учительским столом Владислава Андреевича. На первый взгляд ей вообще показалось, что в кабинете была только школьница Александра из выпускного класса. Девочка странно откинулась на первую в ряду парту, отклонившись назад на прямых отставленных руках, запрокинула голову и дернулась от испуга, услышав открывшуюся дверь.

Склонись ко мне главою нежной,

И да почию безмятежный,

Пока дохнет веселый день

И двигнется ночная тень.

Дарья Ивановна интуитивно поняла, что не вовремя, захлопнула дверь в смятении и подалась дальше. И только пройдя несколько шагов по коридору, в полной мере осознала, что же так смутило её в первый момент. Под короткой юбкой девушки, стоящей у стола, уткнувшийся лицом ей между ног на коленях разместился никто иной как сам физик! Как только это дошло до Дарьи Ивановны, она опрометью бросилась обратно. Рывком открыв снова дверь кабинета она остолбенело увидела идиллическую картину: преподаватель и ученица внимательно и вдумчиво разбирали что-то в учебнике.

Владислав Евгеньевич поднял на вошедшую невинный и кроткий взор и спросил:

— Дарья Ивановна, вы что-то хотели?!

Еще более невинной смотрелась сидящая рядом Саша, сестра злополучного Дениски – двоечника. Она была настолько занята задачей в своей тетради, что даже не подняла на завуча глаза, задумчиво кусая ручку молодыми блестящими зубками.

— Владислав Евгеньевич, на секунду!

Они вышли в коридор. Дарья Ивановна силилась начать, но безумная пошлая картинка уже расползлась по её организму, забралась в трусы и отплясывала макарену в набухшем клиторе. Когда она понимала глаза, то представляла как эти губы напротив только что насасывали срамное место девушки-школьницы, а руки держали девичий прохладный и спелый зад. Говорить было решительно невозможно. Она выдавила несколько дежурных фраз о необходимости соблюдать субординацию и дистанцию. И еще раз про дистанцию. И еще немного про субординацию и этику. Потом окончательно запуталась. А физик продолжал делать вид, что решительно не понимает о чем это она.

Сдавшись, она предупреждающе подняла указательный палец, помотала им перед лицом мужчины, добавила напоследок, что «по-хорошему предупредила его», и совершенно несчастной и сконфуженной оставила место происшествия.

***

Когда Владислав Евгеньевич вернулся в класс, он тщательно закрыл и проверил замок. Стоило доверить эту функцию ворвавщейся возбужденной девочке, как сразу получился конфуз. Она уже ждала его, вся снова трепеща от волнения. Ароматный цветок безупречной красоты и благоухающего желания. Сейчас, когда последние условности сломаны, он мог пить её соки часами, и ему это не надоедало. Тонкий чистый аромат девственного бутона манил, раскрывая перед его губами свои нетронутые, невинные лепестки, чутко реагируя на его поцелуи, посасывания, полизивания, а иногда и покусывания. Он рычал от досады на невозможность вобрать ртом весь это спелый несказанно желанный вареник, съесть эту девочку всю, целиком, объять сердцем и телом, поглотить, взять, присоединить к себе, слиться навсегда. Высший упоительный миг обладания в момент, когда девочка доведенная его языком до финальной точки начинала фантастически сексуально сучить ногами, содрогаться и спускать ему в рот свои соки, сменялся чудовищным желанием прорваться в этот сладкий бутон, взять его, грубо по-мужски поиметь это чудо природы. Но он держал себя в руках, намереваясь дойти до этого позже и в более подходящем месте. Из-за того его член дыбился как рог молодого быка, и молодая и неопытная Саша не могла этого не заметить.

Ей тоже хотелось продолжения, хоть проворный язык преподавателя уже неделю и заметно сбивал её желание в этом смысле. Сближение прошло неожиданно для них обоих. Стоило до этого полгода играть в гляделки, чтобы одним днем, все полетело в тартарары, когда они столкнулись нос к носу в лаборантской. И что она там забыла? И почему он повернулся именно в этот момент? Физик рефлекторно схватил её руками, чтобы не врезаться, но отпустить уже не смог, после того как она заглянула в его душу своими голубыми чистыми глазами. Все так долго и тщательно скрываемое было обнажено в ту же секунду, и он прижал её прохладные губы к своим пересохшим жарким тревожным губам. А она, даром, что неопытная девочка, бросила, отпустила сразу все свои пакеты и сумки, и как лиана обвила его своими конечностями не отпуская и не прекращая их ставший бесконечным первый поцелуй. Уже тогда она чуть не кончила от нахлынувшего удовольствия. Настоящего, со взрослым красивым мужчиной. А уже потом, когда его руки исследовали её дрожащее тело, губы покрывали поцелуями стыдливо оголённую грудь, спускались к животу и лобку и надолго застряли в святая святых. Вот тогда оргазм пришел по-настоящему, большой и яркий. И она почувствовала, что это значит, быть с мужчиной, быть любимой и желанной. И привыкла к этому с первого раза.

О, страсть! расправь пылающие крылья

И за собой в безбрежность нас взорли.

И скажем мы, в восторге от воскрылья:

«Да, мы с собой бороться не могли».

***

В дверь позвонили. Дениска открыл. На пороге стояла Аня, подруга Сашки.

— А Саши нет, - сказал Денис.

— А я к тебе, - ответила Аня и залилась густой пунцовой краской до самых корней своих светлых волос.

Те дни, что прошли после их памятной вечеринки она не находила себе места. Всё то с ней случилось на глазах близких подруг, которые на следующее утро старательно делали вид, что ничего не произошло. Поэтому поговорить, поделится случившимся ей было решительно не с кем. Ведь наряду с потерей девственности, которая была отнесена Аней больше к плохому событию, там было и хорошее, и это хорошее не давало ей теперь чувствовать себя удовлетворённой после обычного самоудовлетворения. Теперь ей не хватало ощущения другого тела, чужих губ и той ни с чем не сравнимой нежности мальчишечьего языка на её чувствительном бугорке. Она представляла эти два сравнимых по тонкости и трепетности части их тел вместе, ощущала фантомный эффект от такого единения в своей памяти, и не могла повторить эту чувство никак иначе. Поэтому помучившись пару дней она, зная, что Александры не будет дома, пришла к её брату.

Дениска увидел как покраснела Аня и покраснел сам. Одно дело бахвалится перед пацанами, другое, когда "та самая" стоит на твоём пороге. Он невольно приосанился, чтобы казаться выше и солиднее и пропустил девушку внутрь. От неё пахло цветочными духами и свежестью. Его чуткий нос уловил и тот самый аромат, мелькнувший между её пропорхнувших ног. Он задвигал ноздрями пытаясь вобрать его как можно больше и пошел за запахом, за девочкой в комнату.

Анна стала беспомощно посередине зала не зная, что делать дальше. Высокая стройная девушка, светлые волосы до лопаток, чуть курносый нос. Денис подошел и обнял девочку. Он был ей по грудь и воткнулся своим носом между её мягких холмиков. Она тоже прижала его к себе. Теперь они не были пьяны и у них не было такого удобного объяснения их действиям.

Анна наклонилась и попыталась поцеловать мальчика в губы. С таким же успехом она могла целоваться со своей рукой. Дениска ничего такого не умел, и девочка только облизала его стиснутые в тонкую нитку губы.

— Можешь поцеловать меня как в прошлый раз? Там! – Спросила она снова заливаясь густой краской.

Дениска кивнул, не отпуская её из рук. Они двинулись к дивану. Анна удивилась своей решимости, как быстро и легко она сняла трусики перед этим пацаном. И вот она раздвигает ноги в лихорадочном предвкушении, а любопытный Денис наклоняется и в свете дня снова знакомиться с такой замечательной и красивой девчачьей писей. Хотя, какая же она девчачья, настоящая, женская! Покрытая светлым пухом, округлая и выпуклая с тонкой щелью посередине. Она была как и в тот раз плотно сомкнута, но Анна с готовностью раздвинула перед ним свои складки, открыв розовое трепетное нутро.

По-прежнему стремлюсь к тебе порывно,

Все нови открываю с каждым днём...

О, наша связь вовеки неразрывна,

И страсть бессмертным зажжена огнём

Как она ждала этого! Целых три дня мучений и эротических метаний во снах! Теплый нежнейший мальчишечий язычок коснулся и затрепетал на её выпрыгивающем от желания пупырышке! Она вся подалась вперед, увлеченная и захваченная этим легким как ласковая волна касанием. Дениска держался ладошками за её оголенные ноги, там где они переходят в ягодицы, и это добавляло ей возбуждения! Аня была готова выпрыгнуть из собственного тела, которое заходилось пароксизмом восхитительных чувств, захватывающих каждую её клеточку. Она вся трепетала и наливалась предчувствием сладострастного финала. Завихрения, приливы и отливы, воронки и гребни всплесков наслаждения гуляли по её телу, заставляя вздрагивать и дрожать как травинку на ветру. Ноги не слушались её, сами разъезжались, поднимались всё выше, чтобы еще больше открыть сладкому ротику мальчишки её горящее желанием естество.

Анна стала в полубреду причитать и охать, подгонять и упрашивать, молить и требовать, пока Дениска продолжал лизать её ставший большим и твердым бугорок. Она хотела большего!

— Ты можешь... Ты можешь как тогда..- Залепетала она, отодвигаясь и ложась на диван повдоль. Мальчик понял, стянул с себя брюки и трусы и неловко лег на девочку сверху, вытянувшись в струнку между её крупных на его фоне бёдер.

Анна прижала к себе это щуплое тело. Ей так нравилось чувствовать на себе его тяжесть! Лихорадочно нашарив член мальчишки она приставила его к своим уже раскрытым в готовности губам и надавила сверху на его попку, вогнав его головку в себя. Теперь это не было больно! Она поглощала его крепкий член каждой складочкой. Каждое движение в ней отзывалось сладостной истомой. Она была уже на подходе благодаря его языку. А теперь этот бесстыдный и настоящий секс! Девочка охватывала член своим узким влагалищем, жадно вбирая в себя скудные объемы подрастающего мужчины. И необычные и сильные новые ощущения добавлялись к уже изученным и привычным. Наслаждение зарождалось теперь не сверху, на клиторе, а внутри, намного ниже и глубже. Оно было не таким острым, но от него немели ноги и руки, сводило зубы и мутился рассудок. Это всё нахлынуло на Анну тот час как член Дениски качнулся у неё внутри несколько раз, и она тихо и жалобно застонав, прижала его к себе из всех сил, и держала так пока её трясло крупной размашистой судорогой необычного нового "нутряного" оргазма.

Они лежали так долго. Дениска понимал, что не стоит нарушать момент и терпеливо ждал, когда его отпустят. А девочка была далеко внутри своих ощущений, летала там на облаках своего сладострастного удовольствия, совсем потерявшись во времени и пространстве.

Когда она пришла в себя, Денис все еще был в ней. Он аотпустила хватку и он снова стал двигаться в её сверхчувствительном теперь влагалище. Анна морщась терпела, так как представляла, что кончить должна не только она. Но через пару минут вдруг снова ощутила прилив желания и включилась в игру в полную силу. Парень тоже словил подступы того самого, что он испытал тогда, во рту у Софьи. Он двигался уже глубоко и сноровисто. Откуда что взялось? Засаживал свой скромный отросток в услужливо узкое лоно девушки. Снова комок наслаждения собрался у него в яичках, а потом стал сладостными струями вырываться из его члена в горячее нутро распластанной под ним Ани. Он затрясся всем телом и ослаб, уткнувшись носом в теплую грудь, а девушка задумчиво гладила его жиденькие худые ягодички, ощущая внутри себя остатки его финальных подрагиваний и испытывала к своему юному любовнику непривычную смесь благодарности и заботы.

Твоих страстей повержен силой,

Под игом слаб.

Порой — слуга; порою — милый;

И вечно — раб.

***

Дарья Ивановна чувствовала разочарование предавшим её сексуальный фантазии физиком. Оставалось еще застать ОБЖЭшника с членом во рту голодной восьмиклассницы и трудовика, исследующего сухой анус мальчишки из пятого «Б» и вся её групповушка в голове окончательно превратиться в призрак.

Истекающая влагой чувственная расселина разочаровано беззвучно стонала взаперти ставших резко тесными колготкок и трусов. Платье душило. Она вломилась из последних сил в учительский туалет, повернув защелку. Это убийственное, сводящее с ума постоянное желание!

Женщина прижалась лбом к стене, расставив ноги. Задрав юбку на свой крупный зад, она запустила руку в свои мокрые трусы и беззвучно закричала от тут же нахлынувшего оргазма. Ноги её с трудом держали. Зацепившись другой рукой за косяк она извивалась и тряслась насаживая ладонь на пышущее огнём лоно. Оно колыхалось как озеро лавы, плевалось обжигающим огнем желания в непрекращающейся оргазмической агонии. Её клоака как отдельное живое голодное существо поглощала её пальцы, истекая слюной сосала их, сокращаясь и играя стенками.

Ладонь вдавливалась в непокорное лоно и раз за разом вырывала из него приступоподобные тягучие и мучительные оргазмы. Зад ходил ходуном, раскоряченные колени дрожали. Закидывая голову Дарья Ивановна ловила ртом воздух силясь не заорать диким животным рыком от невозможности погасить разъедающий её огонь.

***

С того дня как закулисья ада поманили Веронику Михайловну голубыми мальчишечьими глазами и крамольными рассказами, она полностью потеряла покой. Пронесшаяся вскользь шальная и возмутительно непотребная мысль захватила всё её большое тело. Она теперь понимала, что чувствуют те мужики, которые как полоумные пускают слюни на молоденьких девочек. Всесильно очарование молодости и красота распускающейся новой жизни, торжество юного и здорового, сладостная чистота невинного. Когда ты с годами теряешь всё это по крохам или сразу целиком, то невольно чужая прелесть становится для тебя желанной и притягивает как наркотик.

Симпатичный мальчик запал женщине прямо в потроха. Минуя голову и сердце, сконцентрировался светлым образом внутри матки, и в области утомлённого жизнью клитора в потасканном капюшоне. Она бредила этим пацаном, представляла его лицо между своих ног и безумно завидовала девочкам, которые его оприходовали.

Она норовила снова выйти на прогулку с собаками так, чтобы встретить парня, но как на зло, он ей больше никак не попадался. Радость и беззаботность её жизни вдруг померкли, а на замену вышли тревожные ожидания и любовные смятения, коих она не испытывала уже добрых тридцать лет. На своих приятелей алкоголиков она теперь смотреть вообще не могла, что еще больше усиливало её неизбывную тоску.

Ах, Дениска! Чтобы бы тётя Вера с тобой сделала!

***

Источник страсти есть во мне

Великий и чудесный;

Песок серебряный на дне,

Поверхность лик небесный;

Фортуна любит дураков и юных. Только так можно объяснить, что изыскания Анны на половом фронте на протяжении двух месяцев всё еще оставались для неё безнаказанными. Они с Денисом, будто дорвались до бездонной банки с вареньем и черпали, сладко пригубливали из неё ароматный эликсир телесных утех.

Как дети играют в «гостей», раскладывая «блюда» и рассаживая куклы за маленький столик, повторяя сцены увиденные дома, со взрослыми, так и эти два озабоченных молодых человека решили испробовать на себе всё, что они когда-либо видели или слышали о сексе. В помощь им пришлась книжка, которую девушка выкрала из дома. Юные естествоиспытатели вместе смотрели картинки, и как прилежные ученики повторяли каждую позу на картинке и исполняли все рекомендации.

Анне почему-то казалось, что если делать ЭТО с Денисом, то ЭТО не по-настоящему, а понарошку, не взаправду. Её мало смущало, что у него при оргазме выплескивается всамделишная сперма, которая, как она теперь уже знала, является источником всех неприятностей для женщины. Ей казалось, что это «ненастоящая» сперма, а так, недозрелая. Даже вкус, как ей казалось, был у неё какой-то слишком сладкий, неправильный. Не то чтобы она знала вкус спермы мужчины, просто ей казалось, что та должна быть более горькой или терпкой, судя по тому, что она слышала от девчонок.

С Дениской же было всё не всерьёз, просто игра для созревших девочек. Такая забава, для тренировки и подготовки к взрослой жизни, где уже все будет по-серьёзному. Её куночка увлажнялась, как только она вспоминала их послеобеденные встречи и, она ждала следующей с нетерпением. Сашка вечно пропадала где-то после уроков, и Денис оставался днём один, когда мать была на смене. Вот эти замечательные часы посреди дня уходили у Анны на её сладострастное увлечение. Никто не знал об этом. Для Ани это было слишком личное. Тогда, в первый раз перед подружками всё случилось по пьяни. Теперь она очень хорошо понимала, ЧТО она делает, с КЕМ, и ЧТО за такое бывает. Предполагая осуждение со стороны людей, она напрочь отметала мысли о последствиях для неё самой, о риске возможной беременности. Будто именно с ней и Денисом ничего такого произойти не могло. Единственной данью контрацепции в их исполнении было частое окончание молодого человека рот или попку девушки.

И пока судьба миловала её. Она «трахалась как взрослая». Гордость и удовлетворение распирали её грудь. Теперь она многое могла рассказать подругам о сексе, даже об анальном. Денис очень его любил. Там он чувствовал своим членом плотное сопротивление, в то время как разгоряченная щелочка Анны в каждым разом разбухала и скользила так, что он терялся внутри её склизкого стакана. Поэтому часто ему приходилось доделывать всё рукой. Два пальца вполне обеспечивали Анне приятный финал.

Сзади же было совсем иначе. Девушка старательно принимала тугую палочку своей крепенькой как у взрослой женщины, но узенькой внутри попкой, а Денис, закатывая глаза вовсю пялился на её тугое колечко и торчащий из него свой писюн. Он пыхтел, разглядывая эту картину, в то время как Ана просто ждала, когда парень удовлетворит своё любопытство и вернется к более приятным для неё вещам.

Вот Дениска запыхтел особенно громко, его ручки сжали бока девушки, член дрыгнулся еще по инерции пару раз и затих внутри кишки. Аня ощутила, как из мелко подрагивающей головки внутрь неё полилась горячая сперма. Это момент она очень любила. И теперь настала её очередь.

В крови горит огонь желанья,

Душа тобой уязвлена,

Лобзай меня: твои лобзанья

Мне слаще мирра и вина.

— Денис, ты мне полижешь? – Не дожидаясь ответа она перевернулась на диване и широко раскидала свои стройные ножки.

В этом занятии Денис стал большим мастером. Уже не было слепых бессмысленных движений языком! Он последовательно обрабатывал все складочки ювелирной щелочки Анны. Обязательно засовывал его в самую дырочку, болтая и чмокая там кончиком. Протяжно гладил нежнейшие малые губы, проходя каждую по нескольку раз. На месте их соединения, сверху нетерпеливо вздрагивал тончайшей организации и чувствительности розовый кончик в обрамлении светло-розовой плоти - любимое место Анны, её клитор. Дениска теперь не впивался в него как варвар. Он возвращался к нему вновь и вновь, обходя между делом все остальные набухшие и пульсирующие складочки. Анна только своими вздохами намекала, где ему задержаться подольше.

Сладкая пытка могла продолжаться очень долго. Натрахавшейся девочке уже не требовалось кончить немедленно. Она плыла на волнах удовольствия, даримых языком Дениски и наоборот, хотела продлить наслаждение как можно больше. Но Дениска тоже хитрил – когда ему совсем надоедало, хотя как такое может надоесть, он концентрировался на бугорке, шуруя по нему уверенным и быстрым языком, и Аня выгибалась под ним натянутой тетивой, а потом спускала, дергаясь и брыкая ногами.

Вид у неё после секса был одухотворённый и счастливый. Она прижимала Дениску к себе и покрывала его сотней поцелуев:

— Мой Дениска! Мой! Сладкий Дениска! Ты у меня самый любимый!

Эти взрослые игры странным образом сказались на обоих участниках. Анна стала увереннее в себе, перестала смущаться других парней. Вступив во взрослые отношения, она стала лучше осознавать их суть и силы, ими управляющие и избавилась от свойственного всем девушкам страха перед неизвестным. Теперь она стала понимала мать, которая в присутствии отца иногда вела себя странно, заигрывала, двигалась как кошка, норовя задеть его то задом или грудью. Теперь слушая сдавленные стоны из родительской спальни, она не представляла неведомо что, а вспоминала вполне конкретные сцены своих собственных утех с Дениской. Хоть и закачивалось это, как и прежде – собственной разрядкой от опытных и умелых пальцев.

Дениска же превратился в мужичка. Взгляд его, уже не детский, оценивал всех женщин на предмет их годности для «секса». Он мысленно пристраивался к их заду, или мял в руках их титьки, представлял как та или иная будет стонать под ним, когда он будем "мучить" её своим опытным языком. Все женщины за редким исключением, казались для него достойными немедленного с ними сношения. Но как человек умный он в то же время понимал, что для всего нужно время и место, ведь мужчины не берут понравившихся им женщин где попало. Да и женщины не раздвигают ноги перед всеми подряд. Так Дениска случайно набрел на истину, что для секса прежде всего нужны условия. Встречи с Анной происходили в идеальных условиях: свободная квартира, отсутствие посторонних. Но ему казалось, что он может иметь больше. Вокруг было столько женщин и девушек, которые манили его, и оставалось только понять как повернуть эти условия так, чтобы они все вступили с ними в связь.

Торговка ножки растворила,

ты на торговку быстро влез,

в твоей груди клокочет сила,

твоим ребром играет бес.

***

Дарья Ивановна чувствовала себя как подтаявшее мороженое. Невозмутимая и холодная внешне, внизу она вся текла вязким липким естеством. Непреходящее возбуждение доводило её до исступления. Ей можно было просто покачиваться на стуле во время уроков, чтобы нарастающее наслаждение от при этом задействованных вскользь половых органов принесло в итоге ей очередной оргазм, кратковременное помутнение и минутный паралич. Но не удовлетворение.

Сейчас, после обеда, на неё особенно нашло, и она вся, покрывшись красными пятнами и испариной с трудом удерживала нить разговора с учеником, чувствуя бурления во взбесившейся вагине.

Дениска, смазливый как кукла паренёк, смотрел на неё своими голубыми глазами и, кажется, ничего не понимал из того, что она ему говорила:

— В повести Пушкина «Станционный смиритель» рассматривается роль «маленького человека», его положение в обществе. Как ты считаешь, кто такой по мнению писателя «маленький человек»?

— Ну… Есть большие люди, которые все решают, а есть все остальные. Вот они - маленькие. От них ничего не зависит.

— Как же не зависит? Смотритель станции важный человек – он занят важным делом, отвечает за станцию! Маленький человек — это человек невысокого социального положения и происхождения, не одаренный выдающимися способностями, не отличающийся силой характера, но при этом добрый, никому не делающий зла, безобидный.

— Как я?

— Как все мы, Дениска, как мы все! Тут ты прав! – Дарье Ивановна совсем поплохело, разница температур между верхом и низом окончательно сломила её немолодое тело, кровь отлила от головы, наполнив совсем другое место, и она, вдруг закатив глаза потекла со стула на пол, хватаясь за стол руками.

Она завалилась на пол тихо, как мешок картошки, упала на бок и потом на спину. При этом ноги у неё развалились как рассыпанные поленья, а между - открылась взору парня лишенная всякого белья промежность. Заросшая и чуть блестящая от слизи в середине. Будучи полчаса назад в туалете и окончательно промочив трусики, Дарья Ивановна опрометчиво их сняла, чтобы не ходить в мокром. Но из-за этого сейчас попала в другое очень неудобное положение, хотя сама этого и не ощущала вследствие обморока. Зато это хорошо видел Дениска, который сильно испугался, когда училка закатив глаза и поехала на пол, но его внимание тут же переключилось на роскошную заросшую волосами большую женскую расщелину между ног.

В голове у него не укладывалось, что это грозная и умная женщина, тоже имеет такую «штуку», так похожую на то, что он видел и "имел" у Ани, но и так от неё отличающуюся! Следовательно эта женщина тоже «ебется»! И вместо того, чтобы броситься и позвать на помощь, он, наоборот, пристально смотрел между ног учительницы как заворожённый, борясь с желанием потрогать эту манящую восхитительную штуку. Она звала его. В отличие от увиденных им писек у подружек сестры, эта была будто бы больше, жирнее, рельефнее. Большие волосатые губы и лобок обрамляли неровный разрез щели, в котором были видны внутренние сизые складки, раскрытые из-за широко разведенных в стороны массивных бедер тётки.

Он весь был желанье и страсть,

В нем были всесильные жары,

Была непонятная власть.

Рука Дениски сама потянулась к этой волосатой мягкой штуке. Он спустился на пол, к ногам учительницы, и нащупал её лобок ладошкой, ощутив горячую кожу и пружинящие курчавые волосы. Стал перебирать пальцами, разминая эту податливую мякоть. Дарья Ивановна будто во сне глубоко вздохнула, еще шире разводя ноги. Дениска, особо не думая о том, что делает, повинуясь любопытству, раздвинул пальцами широкие складки, заметив в глубине покрытое густой слизью зияющее красное отверстие с неровными краями. Смазки у неё было очень много, она стояла в дырке как вода в колодце. Уже зная про влагу вполне достаточно, Дениска решил, что учительница наверно просто сильно возбуждена и тут же решил помочь ей разрядиться, как помогал это сделать Анне. Он просунул руку в это мокрое болото и начал там копошиться двумя пальцами. Он точно знал, что маленькой и плотной снизу Анне этого хватало, чтобы достигнуть быстрого удовлетворения. Но тут его пальчики провалились в густую мягкую жижу. Он сам почувствовал, что два пальчика тут явно мало, и добавил остальные. Учительская пизда засосала его руку как пылесос. И не успел он опомнится, как был чуть ли не по локоть в горячей глубине лежащего без сознания педагога. Ноги Дарьи Ивановны будто впуская его поглубже разъехались и согнулись в коленях. Он шуровал в её влагалище, локоть ходил ходуном, а женщина всё еще в бессознательном состоянии будто бы подмахивала ему и стонала, стараясь задрать колени повыше.

Дарья Ивановна, конечно, уже пришла в себя, но чувствуя такую желанную и сладкую наполненность не могла и не хотела сразу же открывать глаза и прерывать эту восхитительную минуту. Она даже не хотела сейчас думать, кто это в ней и почему, чем это кончиться и какие будут последствия, ей это было не важно. Она вся отдалась ощущениям и предвкушению накатывающего удовольствия. Нечто по-настоящему объемное и восхитительно твердое имело её глубоко и сильно так, как никогда и никто до этого. Именно от таком она мечтала так долго! Поэтому Дарья Ивановна зажмуривала глаза посильнее, чтобы не встречаться с действительностью, и просто качалась на волнах наслаждения.

И не хмурь, пожалуйста, бровей!

С каждым днем в тебе все больше прозы.

Что ты знаешь про огонь страстей?

Про мольбы, страдания и слезы?

Тут учителка задрожала ногами, заохала и спустила, схватив и остановив Денискину руку внутри пизды. Он рванул было убежать, но она крепко держала его мокрую по локоть конечность, дергаясь и охая как тюлениха на лежке.

— Боже! Нет! Денис! Как ты мог! – Дарья Ивановна в священном ужасе оттолкнула наконец руку парня, и вскочила, залившись краской с головы до пят, натягивая юбку на полные ноги.

— А что такого, надо же было вам как-то помочь? – Ответил Дениса пожимая плечами. Он искал взглядом чем бы вытереть мокрую руку. - Я просто оказал первую помощь!

— Пойдем к раковине, так же нельзя! – Бормотала учительница. Наряду с паникой от случившегося она чувствовала давно уже не испытываемое удовлетворение. Внутри неё было, наконец, хорошо и спокойно. Будто ветер затих над полем и установился штиль и благодать. Волшебный кулачок Дениски сделал с ней то, что та безуспешно пыталась совершить многие недели – затушили её пожар. - Денис, ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Ты воспользовался беспомощным положением женщины и буквально изнасиловал её? Ты это понимаешь? – Дарья Ивановна была бы не собой, если бы тут же не начала строжиться.

— Может быть и так. Я видел, как вы покраснели, как вам было плохо и решил, что вы хотите ебаться. И помог вам. – Бесхитростно заявил ей в ответ Дениска, вытирая руки о поданное ей полотенце.

— Денис! Что за слова такие! Да как ты смеешь такое говорить при взрослых! Ну-ка извинись!

Дениска еще раз пожал плечами и извинился. Он не знал больше, что сказать, но то, как учителка приняла его действия говорили куда больше, чем все её последующие слова. Ей понравилось. И это было бесполезно отрицать. А ему понравилась её пизда. Он была большая и привлекала своим размером, глубиной, отзывчивостью. Ему понравилось насаживать на свой кулак большое тело взрослой женщины и ощущать её дрожь и желание. И теперь слушая нравоучения взвинченной от волнения учительницы он качал головой, якобы принимая всё, что она говорит, но сам думал о том, как бы повторить то, что только, что между ними случилось. Вытерпев поток обвинений и внушений, он поднял к женщине свои чистые голубые глаза и спросил вкрадчиво и смиренно:

— Дарья Ивановна, когда у нас следующее дополнительное занятие?

— Какое занятие? Ах, занятие! Я больше не буду с тобой заниматься в школе! Это недопустимо! Я посмотрю свое расписание, возможно в дальнейшем тебе придется приходить ко мне домой!

***

Ах, взять тебя и трудно, и легко…

Не брать тебя — и сладостно, и трудно…

Хочу тебя безбрежно, глубоко!

Саша мечтала о том, как будет сосать член.

Удивительно устроен человек, он будет всегда хотеть того, чем в данный момент не владеет. Яростные встречи с физиком всегда заканчивались для неё полным удовлетворением. Губы и язык Владислава Евгеньевича творили с её молодой страстной плотью настоящие чудеса. Она могла кончить по пять раз подряд, пока его довольное и мокрое лицо не выныривало из-под её юбки. И Саша хотелось отблагодарить его тем же. Ласково высвободить его мощный член, затянутый тугими джинсами, вдохнуть аромат мужчины, облизать его головку, мягко охватить её губами и пустить эту дрожащую плоть к себе в рот. Сосать, двигать по ней языком и чувствовать, как эти нехитрые движения вызывают у мужчины приступы наслаждения. Саша для себя решила, что она будет глотать всё сперму, что будет выстреливать Владислав Евгеньевич ей в рот.

«Я сосала физику». «Мне отлизал Владислав Евгеньевич». «Член Владислава Евгеньевича». «Он кончил мне в рот, и я проглотила». Саша смаковала эти предложения в своей голове и посасывала кончик пальца, сидя на уроке. Мысли её были очень далеко от предмета.

Сегодня она оделась особенно вызывающе. Белая блузка пока была застегнута на все пуговицы кроме верхней, но, когда она пойдет к физику за кафедру, две следующие пуговицы тоже буду расстёгнуты. Под блузкой – ажурный лифчик, поднимающий её «двоечку» почти горизонтально. Юбка – до середины бедра. Пацаны – одноклассники, привыкшие к обилию молодой женской плоти в собственном классе и то с утра улюлюкали от её вида. Дураки.

Он не устоит. Он отдаст ей сегодня всё, что она от него потребует!

Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,

Стенаньем, криками вакханки молодой,

Когда, виясь в моих объятиях змией,

Порывом пылких ласк и язвою лобзаний

Она торопит миг последних содроганий!

Саша с трудом досидела до последнего звонка. Она еще не видела Его сегодня! Заглянув в класс Владислава Андреевича, она застала его сидящим за учительским столом, окруженного стайкой девушек из параллельного класса. Девки стояли плотно, окутывая учителя своей блядской аурой и запахом. "Что они задумали?" - Пронеслось в голове у Саши вместе с уколом ревности. Особенно старалась Ева Завьялова, она чуть ли не середины вывалила свои огромные жирные титьки в глаза преподу и наклоняясь пониже совала ему под нос свою тетрадь с исправлениями. Учитель стойко выносил атаку молодых нимфеток, стараясь невозмутимо и с улыбкой ответить каждой по очереди.

— Владислав Евгеньевич, я на дополнительное, у НАС НАЗНАЧЕНО! - Требовательно и громко сообщила Саша, подойдя к компании поближе.

— Да, Александра, еще минуточку, у девочек остались вопросы. - Ответил ей Её Слава.

— Да они всё равно ничего не поймут. - С расстановкой и грозно осматривая конкуренток заявила девочка.

Девочки поняли, что момент упущен и быстро свернули свой разговор, фыркая и недобро оглядываясь на Сашу. Все же она была первой красавицей школы и с ней предпочитали не связываться.

Владислав Евгеньевич, снял очки и превратился в Славу. Он прошел за девочками, закрылся за ними на замок, подергал для уверенности дверь и тут же был атакован ароматным цветущим телом юной подркги, бросившейся ему на шею: "Я так соскучилась, обними меня!".

Крепкое идеальное тело девушки в руках Владислава Евгеньевича напрочь лишало его разума. Он зарывался лицом в чарующие рассыпчатые волосы, пахнущие весной и молодостью. Вбирал полной грудью восхитительные запах женской кожи, смешанной с дешевыми духами, ощущал под ладонями биение и жизненную силу юности. Девушка была прекрасна, чиста и идеальна в каждом своём проявлении и изгибе.

Расстегивая её блузку и снимая лифчик, покрывая каждую спелую грудку с маленьким твердым соском поцелуями, он хотел бы укусить, съесть эти прекрасные формы. Настолько они были безумно хороши. Он раздевал девочку прямо в кабинете. Совсем с ума сошел! Под юбкой были аккуратные белые трусики, он подцепил их на пышной гладкой попке и потянул вниз, на бедра, освобождая себе дорогу для главного блюда дня: девичьей девственной вагине, которою он тоже был готов съесть от нестерпимого обожания.

Но в этот раз покорная обычно Саша, сама помогающая ему раздеть себя и готовая принимать его оральные ласки почти бесконечно, вдруг заупрямилась. Она не дала снять трусики, а напротив, сама потянулась к его ремню на брюках:

— Теперь моя очередь, промурлыкала она между своими дурманящими поцелуями.

— Тогда пойдем в лаборантскую! – Просипел возбужденный до нельзя физик.

Там он дал спустить себя сначала штаны, а потом и трусы. К счастью, у него там было всё выбрито и помыто, конечно, он давно готовился у этому! Саша даже задохнулась от восхищения увидев крепкий стоящий мужской член, совершено «голый» без волос вокруг, от того казавшийся еще больше. Первый её член и такой красивый! Она взяла его в ладошку, знакомясь, и рассматривая дивный орган. Она тут же поняла, что она его хочет не только пососать, но и совершенно точно и неотвратимо получить его в свою нежную девичью вагину!

Но это в будущем! А пока пора было реализовывать свои фантазии! Саша присела у физика между ног и кокетливо заглянув еще раз ему в глаза, наполненные обожанием и нетерпением, будто всегда так делала, приняла его в свой коралловый ротик, нежно накрыла губками блестящую надувшуюся головку. Физик застонал и откинул голову. «Мне сосёт школьница, мне сосёт школьница!» - Вертелось у него в голове, и член лопался от возбуждения. Ротик девушки несмело и осторожно вбирал его член в теплый и влажный рот. Расстёгнутая блузка и сдвинутый наверх лифчик Саши выставляли напоказ её прекрасную тугую грудь. В сочетании в восхитительным лицом девушки, которая сейчас сосала его член, аккуратными руками с розовыми ноготками, придерживающими яйца, Владислав Евгеньевич никогда в жизни не видел картины прекраснее.

Член погружался в рот девочки всё глубже, она старалась облизывать её языком, всасывала щечками, неумело подрачивая ствол ладошкой. Физик положил руку на голову девушки стал регулировать её движения, ритмичными покачиваниями. Второй рукой он показал девочке как нужно правильно двигать кулачком. Саша быстро схватила ритм и уже без помощи продолжила его, управляясь с членом всё лучше и лучше. Физик чувствовал, что не выдержит долго. Да и кто бы выдержал, находясь во рту такой нимфетки?

— Сашенька, милая! Я сейчас кончу!

— Кончайте в меня, Владислав Евгеньевич! – Саша была полна решимости и не стала останавливать движения ртом.

Он не стал перечить, тем более, что сдерживаться далее было невозможно. Цветные пятна пошли перед глазами учителя, когда его член начал выстреливать тугие струи спермы в рот девушки.

Саша поперхнулась в первый момент, но не выпустила член и стала жадно собирать всё вытекающую жидкость, проглатывая и высасывая остатки. Она была абсолютно счастлива, что они прошли этот этап, и она получила то, о чем мечтала так долго. Теперь её нетерпеливое тело ждало последнего, что отделяло её от взрослой жизни.

Владислав Евгеньевич, пьяный от вожделения, смотрел на эту молоденькую королеву красоты у своих коленей, размазывающую его членом остатки спермы по лицу, и не верил собственному счастью, страшась того, что Вселенная потребует от него взамен за такое наслаждение.

Что вы, восторги сладострастья,

Пред тайной прелестью отрад

Прямой любви, прямого счастья?

Примчаться ль радости назад?

***

Теория Дениса блистательно подтвердилась. Все женщины хотели секса! Теперь его картина мира окончательно сформировалась. Женщины хотят мужские хуи, мужчины – женские пизды, а всё остальное — это создание условия, чтобы потрахаться. Под его теорию подходило практически всё. Злые люди -потому что у них нет секса. Добрые – потому что у них он есть. Деньги нужны, чтобы создавать условия для секса с большим числом партнеров. Ну и так далее. Себя он в этой системе координат видел, как исполнителя великого предназначения – удовлетворении недовольных женщин. Очень уж Дениске нравились эти их конвульсии и судороги, когда они их недовольных превращались в благодушно счастливых. Даже грозная Дарья Ивановна, провожая его из класса, где он так удачно «воспользовался её беспомощностью», положила руку на его плечо и будто погладила, провожая. Он заметил этот жест, хоть женщина и старалась сделать все незаметно. Модой дамский угодник тонко чувствовал все летающие между людьми флюиды.

Сейчас он шел домой, летая в своих воспоминаниях и солнце светило ему одному. Он жмурился от удовольствия и предвкушений того, что будет дальше. Учительница, а не анна теперь занимала все её мысли.

— Опять двоек нахватал? – услышал Дни с голос на собой. Тётя Вера с неизменным псом стояла у скамейки и покуривала.

— Нет, конечно! С чего вы взяли?

— Да голову повесил, идешь носом дорогу пашешь!

— Вовсе нет, наоборот! Все хорошо!

— Как там на личном фронте у тебя?

— О! Отлично!

— Всё с той же девочкой встречаешься? – Вероника Михайловна спрашивал участливо как у старого знакомого.

— Да! И не только. Есть и другая. Постарше.

Тётка подавилась дымом и тяжело закашлялась:

— И когда ты только всё успеваешь, такой молодой, а уже бабник! – Сквозь кашель просипела женщина, стукая себя по груди, чтобы прокашляться.

— Да я что, я – ничего, они сами просят! – Гордо ответствовал парень.

— А ты никому не отказываешь? – с сомнением спросила тётя Вера.

— Нет. А зачем? От меня что, убудет? Мне нравится, наоборот! – Ответив, Дениска опять погрузился в свои мысли и двинул к подъезду, в то время как Вероника Михайловна провожала молодого ловеласа тяжелым пьяным взглядом.

— Постой, Дениска! А как ты относишься к пицце?! – Вдруг осенила мысль взрослую женщину.

— Хорошо, а что? – Повернулся Дениска к ней и хитро прищурился.

Мне ль, которой ничего не надо,

Кроме жаркого чужого взгляда,

Да янтарной кисти винограда,

— Мне ль, заласканной до тла и всласть,

Жаловаться на тебя, о страсть!

***

И не хмурь, пожалуйста, бровей!

С каждым днем в тебе все больше прозы.

Что ты знаешь про огонь страстей?

Про мольбы, страдания и слезы?

— Вероника Михайловна!

— Да что уж теперь, можно просто Вероника! – Отвечала женщина запустив пальцы в светлые волосы Дениски.

Он стоял вплотную между её коленей, шумно дышал в шею и расстегивал ей халатик.

Вероника с замиранием сердца следила за его шустрыми пальчиками. Внизу живота свинцом набрякло умопомрачительное по силе женское желание. Все происходящее было таким неправильным, таким постыдным и одновременно захватывающим, что она чувствовала, как близка к оргазму без всякой стимуляции.

Наконец, парень распахнул полы, высвободив внушительную грудь в потасканном лифчике.

— Сейчас, касатик, сейчас! – Вероника ловко вытащила груди из чашек, и они повисли перед носом парнишки двумя комьями пирожкового теста. Соски у никогда нерожавшей женщины были как у девицы, маленькие и розовые с растёкшимися ореолами. Дениска взял один в рот. Не просто взял, а начал там усердно посасывать и лизать его в своем ротике, так что у Вероники ноги напряглись и распрямились в коленях, носки вытянулись, а в матке зародились сладкие пульсации.

— Ну что ты делаешь?! - Содрогнулась она от острого наслаждения.

— Вам не нравится?

— Дурачок, наоборот! Это так сильно, что я боюсь упасть со стула! - Она опять запустила руку в его волосы, перебирая их, пока она сосал её грудь.

— Тогда пойдемте на кровать! - Предложил парнишка через минуту, с сожалением оторвав рот от большой мягкой груди.

— Погоди, я хочу тебя потрогать! - Вероника потянула к нему свои дрожащие от возбуждение руки.

— Ну трогайте! - Денис отодвинулся предоставляя Веронике Михайловне свободу действий.

Ах, какой он был молодой и ладный! Ей до сих пор не верилось, что так просто оказалось затащить это чудо природы к себе. Кажется, он и сам был не против, на её предложение посмотрев хитро в её лицо, по-мужицки, типа «знаем мы, что вам всем надо!».

Ох, как надо! Так надо!

Вероника Михайловна дрожащими руками касалась своего юного любовника, снимая с него футболку и спуская штанишки. Под потрепанными трусиками топорщилась Денискина гордость. Она накрыла затвердевший стручок рукой и замерла в сладком предвкушении. А потом прижала парня всего к себе, обняла щуплое голое тело, косточки, стала целовать в ароматную макушку, пахнущую молоком, в нежную шею, щеки, нашла решительные губы...

Дениска засмеялся: «Вероника! Мне щекотно!»

— Прости! Прости, родной! Я разошлась! – Но ей и вправду было трудно удержаться, чтобы не съесть этот ароматный пончик, юный побег жизни, сладкий и влекущий мужской зародыш. – Пойдём, милый, в кровать, ноги совсем ослабли.

Скинув халат совсем, оставшись в плотных трусиках и бюстгалтере, поддерживающем вялую грудь, она села на кровать. А Денис, беззастенчиво скинул трусы по дороге, подошел и бережно толкнул её назад, уложив спиной на постель.

— Ах, какой ты решительный! – Вздохнула Вероника.

Дениска засопел и взялся за резинку её трусов. Была - не была! Последнее препятствие отправилось по полным ногам вниз, когда она заботливо приподняла зад, чтобы облегчить парню задачу. Как он отнесется к тому, что увидит? Надо было всё там побрить! Однако, это бы только еще больше обнажило не первую свежесть её кожи и… всего остального. Не знаю как надо было. Уже никак. Мальчик замер между её ног разглядывая открывшиеся ему заросли.

— Что ты там… Ах! – Теплый ротик приник к её «бабушке», разведя в стороны дряблые складки и расторопно обнаружив чувствительный бугорок! Да так сразу, да так нежно! Вероника непроизвольно закряхтела, развела ноги пошире и согнула их в коленях! Такое забытое и от того еще более сладкое удовольствие в смеси с таким "неправильным" партнёром сносило крышу.

— Лижи, касатик! Лижи, солнышко! Соси эту штучку! Да! – Слова выходили из неё толчками, вместе с влагой, которая выбрасывалась из её раскрытой промежности, текла вниз, к анусу, смешиваясь с Денискиными слюнями. – Да! О, Боже! Да! Что ты делаешь со мной?!

Она цеплялась руками за кровать, будто в горячке металась по постели, колени мелко дрожали, пальцы на ногах то разворачивались веером, то скукоживались вместе. Женщина громко и мучительно охала. Потом её затрясло в припадке, и она побоявшись зашибить парня, оттолкнула его голову и вся скрутилась в сладостной неге сильного оргазма. Давненько её так не трясло! Спазмы сокрушали её большое тело, нещадно и пронзительно, и она дергалась и каталась по кровати, зажав руками пульсирующее горячее лоно.

— Господи, прости! Как же сильно! Ой! Вот еще! Всё трясёт! Что ты сделал с тёткой, а, паразит? - Она смеялась, всё еще вздрагивая как от тока. Отвыкла. От всего отвыкла. Но не забыла!

Довольный Денис любовался на мечущуюся по кровати женщину. Это сделал он! И она теперь ТАЩИТСЯ! Как Анька, как Дарья Ивановна! Денис чувствовал в себе нарастающую силу и власть над этими созданиями, - женщинами. «Вот, что им все надо! Они хотят кончить! Хотят быть с мужчиной и получить оргазм! А лучше - много!». В эту игру ему было играть приятно и легко, а главное - не сложно.

— Иди ко мне, - опомнившись, позвала Вероника.

И Денис полез на женщину, как на небольшой мягкий холм.

***

«Как низко она пала! Это даже не обсуждалось! Надо идти к врачу, знахарю, гипнотизёру или к кому там еще, удалять клитор, матку, зашивать влагалище, пить бром, или чего там еще. Ведь это совершенно непотребно, жутко, даже страшно, оказаться в таком положении! Да еще и получить от него удовольствие! Узнают если? Вот будет скандал как в Оклахоме или Вирджинии. Нет, Канзасе, или где там еще. Учителка соблазнила ученика! Да не просто педагог, а заслуженный! Полная беспросветная дичь!» - Дарья Ивановна терла виски пытаясь унять паническую головную боль, сидя в своём кабинете.

Она находилась в жесткой оппозиции со своей нижней половиной в связи с той непотребной выходкой с Дениской. Теперь она наказывала себя ниже пояса, не позволяя даже думать о какой-либо ласке или разрядке уже несколько дней. Она была зла на неё, на эту свихнувшуюся манду.

«Всё, я сказала! Никакого тебе сладкого, развязная маленькая шлюшка!» - Не такая уж и маленькая после трех детей, но так звучало литературнее.

За это «маленькая шлюшка» постоянно сочилась желанием, посылала яркие сны, часто заканчивающиеся разрядкой, и отравляла весь рабочий день заставляя пялиться на парней из старших классов в попытке представить их молодые члены в себе.

«Господи, за что мне это наказание? Неужели нет таблетки, чтобы избавиться от этого бешенства матки?» - Мысленно стонала Дарья Ивановна пытаясь одолеть головную боль и возбуждение одновременно.

Твоих страстей повержен силой,

Под игом слаб.

Порой — слуга; порою — милый;

И вечно — раб.

***

«Сладкий, такой сладкий! Даже членик сладкий! Весь как зефир! Боже, помоги!» - Стонала Вероника Михайловна от захватившего её восторга от члена Дениса. Она обсасывала его как леденец, перекатывала во рту яички, жадно наглаживая при этом его ноги и живот горячей ладонью. Всё, всё это было восхитительно молодым, ароматным и пьянящие желанным! Колени Вероники сами собой терлись друг о дружку, замешивая в лохматке новую порцию наслаждения. Она могла бы умереть от умиления с этим члеником во рту! Такой он был нежный и сладкий.

Дениска вытянулся в струнку, сжал и подобрал ручки. Носки вытянулись по вдоль, и из его отростка в жадный рот женщины потекла долгожданная влага. Та чмокала и чавкала, и даже застонала в нестерпимом умилении. Пихнула руку себе и тоже задергалась, вновь кончив от этого волшебного парнишки рядом не выпуская член из рта. Она сегодня была на седьмом небе.

Они опять поменялись местами. Денис вернулся к её грудям, перекатывая их в руках и лова сосок губами. Низ живота у женщины снова застонал в сладкой истоме, будто не кончил уже дважды только что. Ручонка парня заползла по большому животу, через заросший лобок к горячему болоту между ног. Пальцы ловко нашли вход и заняли его… всей пятернёй?!

— Да! Ё-ё-ё-ё-ш... Ах!

Дениска заправил в широкое влагалище женщины всю руку, он реально оценивал свой размер и понимал, что нужно взрослой женщине. Даже Аньке он был маловат, а тут…

Вероника пораженно стонала всё громче, подаваясь тазом навстречу трахающей её руке. Денис оставил грудь, соски на которой теперь собрались сухими ягодами и топорщились на вялой коже, и присел у ног женщины. Его белая рука входила почти по локоть в тёмные волосатые складки Вероники, облегающие его локоть по краям. Влага сочилась вокруг, через пальцы, собиралась ручейком в промежности, текла между мощных ягодиц, образуя пятно на простыне. Он сжал кулак и запихал его внутрь пока не почувствовал в глубине женщины плотное мясистое образование – матку. Вероника "ихнула" утробно, даже приподнялась на локтях и мучительно яростно затряслась коленями и животом.

— Аа-а-а-а! О, боже мой! Боже Мой! А-а-а-а! Господи, прости! А-а-а-а! - Она пыталась что-то сказать, но вытянутые руки описывали круги, хватаясь за воздух.

Внутри женщины Дениска ощущал вихрь сокращений стенок и спазмов, и он довольно утирал пот со лба свободной рукой. Он планировал продолжить, когда она успокоится и выяснить, сколько раз эта женская туша сможет кончить.

***

Владислав Евгеньевич давил весь груз ответственности, но перспективы захватывали его дух. Молодая, блистательная, чувственная Саша в его постели и его жизни! Мечта любого мужчины! Он был готов жениться прямо сегодня, но умом понимал, что стоит дождаться совершеннолетия девушки. Смотреться это всё равно будет «не очень», но восемнадцать лет тут же затыкали рот любым злопыхателям. Вот сегодня девушке семнадцать и человека можно уничтожить за связь с ней, а в день рождения любой может трахать именинницу совершено безнаказанно. Удивительно устроена система. А если учесть, что выросла и сформировалась девушка вообще лет в 13, то не удивительно, что у них так сносит крышу пока они ждут возможности спустить накопившееся либидо. Пять лет дрочева и мучительно сладких фантазий! Не каждая выдержит этот срок до конца, не подставив свою мокрощелку под первый попавшийся член.

Владислав понимал, что Саша уже находится на грани. И очень боялся, что в таком состоянии любой юнец, зажавший прелестницу в темном углу может сорвать этот девственный бутон вместо него. Как она взяла у него в рот в субботу! До сих пор от воспоминаний у физика бегали по спине мурашки и ломило пах! Всё, решено! Завтра он должен это сделать невзирая на все опасения!

***

Аня забежала днём к Денису домой, но дверь была закрыта и никто не открывал сколько она не звонила. Она постояла у двери в замешательстве. Набрала ему несколько сообщений. Но галочки не появлялись - он не читал их. Вышла на улицу, посидела на лавке в надежде, что тот скоро появится. Но ничего не происходило. Девочка сильно огорчилась - у нее были планы, и между ног всё уже томилось в предвкушении. «И что теперь, идти домой и заниматься онанизмом?» - Грустно подумала она. Этого ей совсем не хотелось. Все же живой мальчик рядом и внутри не шел ни в какое сравнение с собственной рукой. А как он её лизал, мамочка дорогая!

Аня еще завелась, вспоминая и осознавая боль сегодняшней утраты.

— Привет! Дениса ждешь? – Послышался голос рядом. Он принадлежал Севе, однокласснику Дениса. То жил неподалёку и давно заметил девочку, про которую взахлеб рассказывал приятель, а теперь приближался к ней кругами, пока не возник прямо за спиной.

— Привет! Да! Не знаешь, где он может быть? – Аня развернулась к мальчику, перекинув ноги через лавку.

Тот пожал плечами, плотоядно рассматривая девушку вблизи. Глаза его блестели, он жадно облизывал рот, разглядывая её спелые ноги и руки, небольшую грудку под легкой одеждой.

— Может пойдём ко мне? – Пересохшим голосом предложил Сева.

— А чего у тебя делать? – Сморщила носик Аня.

— Ну… Что-нибудь. Чем вы с Денисом занимались, например! – Выпалил, решившись Сева.

Аня вспыхнула как свечка, закрыла лицо руками и отвернулась. «Гад, все растрепал пацанам! Теперь я в их глазах полная шлюха!» - Сокрушалась девушка, пытаясь унять тревожно застучавшее сердце.

— Да ты не расстраивайся! Он ничего такого про тебя не говорил! Только намекал! – Бросился успокаивать девушку Сева, присев рядом. – Ты что, любишь его? – Спросил он.

— Да нет, вроде бы! – Озадачилась Аня. Действительно, кроме вопросов сугубо практичных, больше к Денису Аня ничего особенно не чувствовала.

— Ну вот. А мне ты очень нравишься! Просто очень! – Увещевал Сева, касаясь руки девочки. - Давай с тобой ну эта, дружить?

— Дружить? Правда?! – Слёзы просохли на глазах и Аня заинтересованно снова взглянула на парня. Он был нечего себе. Покрупнее Дениски, помощнее. «Везде ли?» - промелькнула у девушки хулиганская мысль.

— Ну не только дружить! У меня сейчас никого до вечера. Чего тут сидеть, пойдём?

— А у тебя уже было с кем-то? – Совсем осмелев поинтересовалась Аня.

— Нет, но ты же меня научишь? - Сева понял, что дело выгорело и совсем обрадовался.

Еще один девственник! Это было так заманчиво, что Аня немедленно согласилась. "Это будет Денису уроком, что не стоит заставлять девушку ждать!" – Мстительно подумала она вставая с лавки. Сева взял её по-хозяйски за руку, а она не стала забирать свою ладонь. Ноги несли её к новым впечатлениям, а живот сладко ныл в предчувствии новых удовольствий.

Как только разжались объятья,

Девчонка вскочила с травы,

Смущенно поправила платье

И встала под сенью листвы.

***

«Если столько кончать, то можно даже оказаться от водки. А может и от пива тоже!» - Расслаблено развалившись на кровати думала Вероника Михайловна. Рядом лежал Денис который только что облегчился в её огромную, но узкую попочку – как раз под его скромный пока размерчик. Она успела вместе с ним, плашмя натирая передок ладошкой. Даже чуть писнула от счастья – стыдно и сладко. Попочка еще чувствовала вытекающую влагу пацана, вульва гудела от обилия удовольствия.

Она будто скинула лет двадцать своей никчёмной жизни и теперь висела как облако без штанов на собственной кроватью, отделившись душой от тела. Он рассматривала свою раздутую от углеводов свинячью тушу, ладное щуплое тело паренька прикорнувшего рядом и не верила, что это действительно произошло. Что все эти байки про молодых любовников и той невероятной сладости от их обладания не просто досужие вымыслы, а реально существующая райская куща, в которую дозволено попасть только самым бессовестным женщинам. Но они вознаграждены! О, как они довольны собственным падением! Это стоит всех костров ада, что их ждут!

Вероника Михайловна ни о чём не жалела. Получив такое потрясение, она не представляла себе прежней жизни! Денис сделался нужным ей как воздух! Она уже желала его снова, хотя прошло все ничего! И будет хотеть пока жива! Только как это сделать, как привлечь этого молодого парня к себе, когда вокруг столько молодых и охочих дам? Сколько раз у неё получиться подкупать его пиццей? И что будет потом? Приставка? Велосипед? Компьютер?

"Придется бросить пить, а то у неё просто не хватит денег на молодого любовника", - прикидывала в голове Вероника Михайловна. "И собак, собак надо больше, может две пары, чтобы щенились чаще!". Она уже активно планировала свою дальнейшую жизнь в новом качестве.

И на руки к нему глава твоя склонялась,

И, матери нежней, тебя лелеял он…

Стон замирал в устах… дыханье уровнялось-

И тих и сладок был твой сон.

***

Физик сильно волновался. Александра наоборот – была спокойна и воодушевлена. Они прошли экспромтом все номера, которым научились за время их школьного романа. Он облобызал её сладчайший и прекрасный даже внешне пирожок, как только она разделась, приняв языком её первый оргазм. Она ему пососала, повторяя разученные навыки. Но только в этот раз он не излился в её рот, хотя она очень этого ждала, а отстранился, уложил её на спину и навис сверху, закатив глаза и тяжело сопя. Саша почувствовала как между её ног, в её щелке раздвигаются складки и новое гладкое, теплое и скользкое образование наполняет её преддверие. Она сразу приняла эту особенную наполненность и важность и желанность этого объема, постепенно заполнявшего её естество. Будто так долго она была лишена того, что просто обязано было находиться в ней в этом месте! Радость узнавания обуяла её крепкое молодое тело, и она сама подалась навстречу, стремясь наполнить себя всю этим удивительным и желанным предметом! Её обожгло мгновенной болью, но и счастьем от свершившегося тоже.

Физик всхлипнул и замер у неё внутри. Это было прекрасно, но тело требовало движения!

— Ну что же ты! Давай! Милый! – Зашептала Саша, обнимая за шею своего мужчину.

Гладкие и длинные ноги обвили его спину, гладкая идеальная попка поднялась навстречу, ловя плотной щелью желанный предмет. Она смотрела во все глаза, пытаясь прочитать на лице мужчины его чувства в эту минуту. И ей казалось, что он недалеко от обморока.

— Давай же! Люби меня сильнее! Ты такой сильный! Я обожаю тебя! – Слова сами вылетали из сочного раскрытого рта девушки. Грудки терлись о мужскую грудь твердыми сосками. Плотная вагина шелестела на его перевозбужденном члене.

— Ты… ты… Я обожаю тебя! Ты слышишь? Ты великолепна, фантастична, невероятна! Я обожаю тебя всю и каждый твой уголок по-отдельности! – Горячечно шептал физик, продираясь своим членом в болезненно тесной дырочке девушки. Она была так туга, молода и прекрасна, что он боялся потерять рассудок от своего собственного восхищения.

Владислав Евгеньевич понимал, что взяв этот спелый прекрасный плод никогда не сможет отпустить его по собственной воле. Теперь он был готов пожертвовать, чем угодно: работой, судьбой, жизнью, чтобы восхитительное единение с самой прекрасной девушкой в мире повторялось бесконечно. Будущее страшило его. Но он заранее простил себе всё, что может случиться за этот восхитительный миг, который оправдывал, что угодно.

Но есть сильней очарованья:

Глаза, потупленные ниц

В минуты страстного лобзанья,

И сквозь опущенных ресниц;

Угрюмый, тусклый огнь желанья

***

— Мы договорились, Дарья Ивановна? – Денис чувствовал себя хозяином положения в этом случае. Огласка убила бы преподавателя, и выхода, кроме как согласится на его условия у неё практически не было. Соврать и отрицать всё она бы не смогла из-за собственной принципиальности.

Женщина сидела пунцовая, не верила, что всё это происходит с ней наяву. Сопляк держал её в колючих хватках банального шантажа! Припомнил ей минутную слабость и вот так вот запросто, предложил заниматься с ним сексом в обмен на занятия литературой! Маленький несносный негодяй!

— Зачем тебе это, Денис? Я - старая! – Попыталась сопротивляться она.

— Вы не старая! Наоборот, вы мне очень нравитесь. Я вас хочу! – Денис настаивал.

Мысль добиться Дарьи Ивановны давно будоражила его ум. А после опытов с Вероникой, особых сложностей с этой женщиной он и не предполагал. Вообще, неожиданно ранняя зрелость его, как мужчины, может и обогатила его в плане новых ощущений, но сузила в его представлении способы общения с женщинами до единственного желания. Сладкий взволнованный персик Дарьи Ивановны после той истории с обмороком манил его особенно и казался легкой целью. Тем более, что "трахнуть учителку" мечтал наверно любой парень. С невинным взглядом он пришел во время следующего по расписанию дополнительного занятия, но вместо того, чтобы достать книжку и тетрадку, сразу стал к ней приставать. Она в ужасе отстранилась от него, бледная и взволнованная, с белыми от страха губами. Но он чувствовал её запах и её желание, и не был намерен отступать.

— А как же твоя мать?

— Что мать? Она тут причем? - Дениска поглаживал плечи сидящего педагога, и она уже перестала сбрасывать его руки.

— Ну, она младше меня!

— Что вы все про возраст!? – Сморщился Денис с досадой. - Какое вам дело до возраста? Разве не достаточно, что нам будет хорошо друг с другом!? - Рука его перешла на шею, мягко поглаживая женщину за ушком. Она даже чуть замерла и на секунду закрыла глаза от удовольствия.

— Ну, у меня есть муж! Это же будет изменой!

— Не будет, а была! Вы разве забыли?! - Вторая рука его нежно легла на высокую грудь под платьем и бюстгальтером. Можно было даже нащупать сосок затвердевший у него в руках.

— Нет, я помню. Но хотела бы забыть! - Дарье Ивановна нравились эти ласки, она помнила как ей было сладко после того, что сделал с ней Дениска, и если голова вопила о неприемлемости такого поведения, всё остальное тело размякло и было готово раздвинуть ноги по первому его требованию.

— Соглашайтесь, будет здорово! Я знаю как сделать вам хорошо, а вы научите меня изящной словесности! Мне так нужна хорошая оценка по литературе! - РУка Денис скользнула по бедрам, и они сами собой разошлись в стороны, предоставлял ему возможность двигаться выше, в жаркую и влажную середину.

— Да как же я всё успею? – Смеясь всплеснула руками приободрившаяся учительница. - Она уже почувствовала юркую ручонку парня у себя внутри и это была последняя ее осмысленная мысль, перед тем как она провалилась в сладкую дрёму неземного удовольствия.

— Когда мы будет отдыхать, в перерывах. – Сказал Денис, заводя ей внутрь всю пятерню и испытующе разглядывая как только что строгое и растерянное лицо учительницы сменилось маской похоти и желания.

Дарья Ивановна откинулась на стуле и расслабилась, широко раздвинув ноги для молодого любовника...

Стыдливо-холодна, восторгу моему

Едва ответствуешь, не внемлешь ничему

И оживляешься потом все боле, боле —

И делишь наконец мой пламень поневоле!

# В лирических отступлениях используются стихи классиков без указания конкретного авторства.